"Роль христианских церквей в созидании Европы": Православная Церковь и вопросы мира, справедливости, экологии

Доклад священника Андрея Елисеева на конференции в Университете Антверпена, 30 мая 2007 года.

Продолжая дискуссию о роли церквей в созидании Европы, хотел бы, прежде всего, отметить огромную важность самой постановки темы этой конференции. Все мы были свидетелями развернувшейся некоторое время назад острейшей полемики относительно включения в преамбулу проекта Европейской конституции упоминания о христианских корнях современной Европы. Столь несомненный с истороиософской точки зрения факт колоссального, без преувеличения сказать определяющего воздействия на самосознание, культуру и этику европейских народов христианской веры, тем не менее, если и не был поставлен под сомнение, то, как кажется, был объявлен неактуальным для современной действительности. Упорное противодействие самому имени христианства со стороны одних, осторожные ссылки на толерантность, светскость и нежелание задеть чьи-то религиозные чувства со стороны других сначала привели к причудливой формуле об «иудео-христианском» наследии, а затем и вовсе завели в тупик весь проект. Как ни парадоксально это может показаться для тех, кто, не без оснований, считает Западную Европу насквозь пропитанной духом лаицизма и прагматизма, но – Европейская конституция без христианства не состоялась. И этот эпизод борьбы за душу Союза свидетельствует о многом: Бог, может быть, и умер для Ницше, но европейцы все еще живы для Бога.

Не вызывает никакого сомнения факт того, что христианские церкви продолжают играть определенную значимую роль в обществах стран-членов ЕС, и это несмотря на все потрясения, пережитые в 20 веке, крутой разворот философии и культуры, особенно массовой, в сторону от религиозной реальности. Столь же очевидно, что эта роль за последние полвека становилась все более маргинальной в большинстве стран, за редкими исключениями, такими как Италия, Греция или Польша. Два с лишним года назад, накануне начала переговоров между Турцией и ЕС «Wall Street Journal» и «Le Monde» опубликовали результаты самого масштабного за последнее время исследования религиозной ситуации на западе и востоке европейского континента, проведенного институтом GFK. Согласно опросу, охватившему 21 страну, в среднем 25% западноевропейцев заявили, что не верят в Бога и относят себя к атеистам или агностикам. Эта цифра превышает количество неверующих в странах Центральной и Восточной Европы, которые составляют 12% населения. Неверующие в России, согласно полученным данным, составляют 15%, в Турции 1%, а в Соединенных Штатах - 8% населения. В десятке наиболее атеистических стран оказались Чешская Республика (49%), затем Нидерланды (41%), Дания (37%), Германия (37%), Бельгия (36%) и Швеция (30%). Франции, которая является родиной лаицизма, данное исследование не коснулось, но по данным института IFOP, собранным для еженедельника «La Vie», количество «athees» в среднем по стране - около 28% (в центральном регионе эта цифра доходит до 44%), что ставит ее лишь на 7-е место в рейтинге «неверия». Приведенные здесь цифры вряд ли могут претендовать на отражение полноты и многообразия представлений европейцев, связанных с областью веры (так, например, человек, заявляющий о своем агностицизме, все же может быть не чужд детерминизма или всякого рода суеверий). Однако, с учетом всех возможных погрешностей свойственных статистике как науке, они настойчиво убеждают нас в том, что абсолютное большинство жителей Европы являются людьми в той или иной степени верующими. И христиан среди них более, чем последователей иных религий и культов вместе взятых. Здесь я не хотел бы останавливаться на значительной раздробленности самого христианского мира, мешающей полноценному евангельскому свидетельству перед лицом эволюционирующего в своей расцерковленности общества. Я лишь хочу подчеркнуть, что будущее Европы, как колыбели великой греко-римской цивилизации, находится в руках самих христиан. Оно напрямую зависит от их выбора своих духовных и политических лидеров, их личной активности в отстаивании тех универсальных ценностей, которые явлены в богочеловеческом лике Иисуса Христа.

В рамках данного доклада было предложено ограничиться тремя темами, приобретшими приоритетное значение в деле созидания новой Европы: мир, справедливость и проблемы экологии. И прежде чем приступить к изложению специфического взгляда Русской Православной Церкви на данную проблематику и попытаться дать ответ на вопрос о том, каково послание, message русского Православия, обращенный к Европе в интересующей нас области, необходимо прояснить ту связь, которая теперь скрепляет исторические судьбы России и Европы. Важно с самого начала определить, что контекст, в котором совершает свое служение Русская Церковь, перестал быть в строгом смысле слова национальным. Православные Церкви подчеркивают свою укорененность на определенном географическом и геополитическом пространстве, дорожат своей поместной природой, которая отражает большое разнообразие самобытных культур и характеров. При этом «поместность» Церкви далеко не во всех случаях оказывается равнозначной национальности. Сохранение единства веры в многообразии культур и народностей всегда остается насущной задачей, актуальной в каждую эпоху. Является вопросом верности и соответствия исконной кафолической природе Церкви. Именно в силу такого понимания Православия, как «единства духа в союзе мира» (Еф. 4. 3), наименование нашей Церкви «русской» является, прежде всего, данью традиции, восходящей к христианизации Киевской Руси в X веке. Несмотря на то, что большинство верующих нашей Церкви – этнические русские, она при этом является лидером среди других Поместных Православных Церквей по числу входящих в ее состав национальностей. Помимо того, что Русская Церковь является Церковью-Матерью абсолютного большинства населения в России, Белоруссии, Украине и Молдове, православных верующих в Содружестве Независимых Государств и прибалтийских странах, у нее многомиллионная диаспора по всему миру и сейчас, после объединения с Русской Церковью Заграницей 17 мая этого года, около 450 приходов только в Западной Европе. При этом, многие приходы отнюдь не являются «русскими» исходя из этнического состава духовенства и мирян. Они, сохраняя тесную духовно-каноническую связь с русским православием, остаются глубоко местными приходами тех стран, в которых пребывают, как, например, мужской монастырь нашей епархии «Всех скорбящих Радосте» в Первейзе, братия которого являются этническими фламандцами. Но такие приходы – скорее исключение, и в основной своей массе русские церкви остаются таковыми как по языку богослужения, так и по составу прихожан и клира. Русская Церковь никогда не пыталась подменять собой христианские традиции коренных европейских народов, по слову св. апостола Павла: «Я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании» (Рим.15:20). Она просто всегда была рядом со своим народом, где бы он, волею судеб, ни находился. На протяжении 70-и лет, вплоть до последнего десятилетия ХХ века, нашей Церкви довелось испить полную чашу страданий. Еще никогда прежде в истории христианства Церковь не подвергалась столь продолжительным, систематическим и невероятно жестоким гонениям, как в Советском Союзе. Узурпировавшая власть партия социал-демократов - большевиков, вдохновленная идеями французской революции и марксизма, объявила войну не просто религии, а всем верующим гражданам. Так Церковь взошла на свою Голгофу. От полумиллиона до миллиона священнослужителей, членов церковного причта, приходских советов и активных верующих были казнены, замучены пытками и каторжными условиями лагерей ГУЛАГа, были, как и древние христиане, лишены имущества, отправлены в долгосрочную ссылку, затем, уже в относительно «благополучные» времена «оттепели», получали тюремные сроки, претерпевали издевательства и моральное давление, принудительное лечение в психиатрических лечебницах, изгонялись с места работы и учебы. Из 300 репрессированных епископов 250 были казнены или скончались в заключении. Имена их вписаны в вечную книгу жизни. К концу 90-х годов была обнародована статистика в отношении более 100 миллионов православных верующих, подвергшихся преследованиям и дискриминации разного рода. Летом 2000 года Церковь причислила к лику святых более тысячи новых мучеников российских. Но еще сейчас, среди нас живут люди, которые по праву могут именоваться исповедниками, как и в первохристианские времена, т.е. теми, кто претерпел гонения за имя Христово, но не до смерти, и не отрекся от своей веры. Нельзя не признать, что именно свежесть памяти о новомучениках и личный пример исповедников определил коренной перелом в массовом сознании, породивший такое явление, как возврат к православной вере от 60 до 80 % населения страны. И все это несмотря на систематическую, на протяжении нескольких поколений, пропаганду «научного атеизма». В стране победившего социализма, которая прочно встала на путь «прогресса» и оставила позади все «религиозные предрассудки» произошло невероятное, то, чего уже никто не ожидал. Сама система такого государства разложилась изнутри, изжила себя и, подобно колоссу на глиняных ногах, поверглась в прах, показав всю ложнность, иллюзорность своих оснований. В результате, вместо демонстрации по телевидению «последнего попа», обещанной Никитой Хрущевым, мы приблизились к ситуации, когда впору показывать последнего коммуниста.

В последние годы Русская Церковь все более активно вовлекается в дискуссию о базовых ценностях, определяющую ход глобальных процессов, происходящих в пост-индустриальном мире. И причина этого кроется не только в том, что ее общины рассеяны по лицу всея земли, особенно после политико-экономических потрясений конца 80-х – середины 90-х годов на пространстве бывшего Советского Союза. Основная причина видится в том, что Россия, вкупе с соседствующими государствами, проходит тот же искус столкновения с новыми секулярными ценностями, победоносно шествующими по всему Северному полушарию в рекордно короткие исторические сроки. В эпоху «Великого слома» (по терминологии Ф.Фукуямы) свидетельство веры становится вдвойне значимым, поскольку Церковь оказывается почти единственным институтом, который несет и воплощает в себе незыблемую и неизменную Правду Божию, в свете которой современные потуги создать новую глобальную «внерелигиозную» этическую модель воспринимаются как очередное модное поветрие «духа века сего». У пророка Иеремии мы читаем: «Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим" (Иер.6:16). Церковь призвана быть совестью своего народа, и, как таковая, не может из человекоугодия допускать компромиссов в важнейших вопросах веры и нравственного порядка. Именно исходя из такого понимания роли и ответственности Церкви, Архиерейский собор 2000-го года в Москве принял документ озаглавленный «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», который подробно освещает интересующие нас три темы о мире, справедливости и экологии.

После двух мировых войн вопрос о мире стал, наверное, одним из центральных в человеческой семье. Лигу Наций сменила Организация Объединенных Наций, являвшаяся до определенного времени довольно эффективным инструментом поддержания международной стабильности. На волне пацифизма 60-х произошла очередная культурная революция, ознаменовавшая собой восстание против старого порядка. Прошла чреда необъявленных войн. А тем временем ни на год не прекращались испытания оружия массового поражения, совершенствовалась военная техника, боевая готовность войск поддерживалась в различных «горячих точках». Нам говорят: «"мир! мир!", а мира нет» (Иер.6:14). Нам говорят: мы несем демократию и освобождение угнетенным, а на народ Югославии сыплются бомбы с низкообогащенным ураном. Можно ли в наше время говорить о мире серьезно? Ж.Ж. Руссо считал, что если человеку вручить достаточно свободы, то он сам склонится к добру в своем выборе. Наверное, это была одна из самых легкомысленных идей, которые он высказал. Просветителям было свойственно веровать в изначальную благость человеческой природы. Но, как известно, Евангелие утверждает: «Никто не благ, токмо един Бог» (Мф.19,17). Если раньше, да нередко и сейчас, пытались связывать войну с религиозным фактором, то после нацизма, фашизма и коммунизма, основанных на совсем ином идеологическом фундаменте, следовало бы признать, что причина творимого зла кроется где-то глубже. Церковь всегда свидетельствовала, на основании Священного Писания, о поврежденности нашей природы, требующей исцеления вследствие отпадения от Бога: «грех вошел в мир, и грехом смерть» (Рим.5:12). Вражда и убийство явились как следствие падения человека, его незаконного желания присвоить себе богоподобное достоинство, право решать, что добро и что зло. С другой стороны, внешний мир и состояние примиренности в сердце считаются главным признаком просвещенности человека благодатными дарами Духа Святого. Об иноприродности того мира, который надлежит принять Ученикам, недвусмысленно говорит Сам Христос: «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам. Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин.14:26,27). Преподобный Серафим Саровский, одни из величайших русских подвижников 19 века, часто повторял: «Стяжи дух мирен, и тысячи спасутся вокруг тебя».

Этот миротворческий императив, однако, не предполагает толстовского «непротивления злу насилием». «Признавая войну злом, - говорится в Основах социальной концепции, - Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством». Здесь речь идет лишь о древнехристианской традиции, которая, не осуждая воинской профессии как таковой (среди святых было немало воинов), предписывала избегать злоупотреблений, связанных с ношением оружия (Лк.3:14).

В советский период почти единственной общественно-значимой задачей, которой позволялось заниматься Русской Православной Церкви, было миротворчество. В последующие годы она делала все, что было в ее силах, призывая отказаться от применения военной силы в конфликтных зонах, таких, в частности, как Северный Кавказ, Приднестровье, Югославия и Ирак. Накопленный ею опыт отражен и в цитировавшемся выше документе: «Русская Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим».

Переходя к экологической проблематике, за неимением времени, хотел бы отметить лишь некоторые черты традиционного православного подхода к ней. Прежде всего, нужно упомянуть, что Церковь воспитывает своих чад в духе любви и сострадания ко всему творению Божию. «От великой жалости и от великого страдания, - пишет преподобный Исаак Сирин, - сжимается сердце, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А потому о бессловесных и о естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью». Великие подвижники Руси – Сергий Радонежский и Серафим Саровский, сами возделывали землю и делили свое пропитание с приходящими к ним в лес дикими зверями. И сегодня монастыри продолжают традиции натурального хозяйства, а их продукция, как экологически чистая, ценится особенно высоко. Не имея возможности финансировать экологические программы, Церковь, тем не менее, учредила экологический факультет в рамках Иоанно-Богословского Университета в Москве и, при необходимости, обращает свое пастырское слово к власть имущим, напоминая им об ответственности человека в деле «возделывания» и «хранения» (Быт.2:15) величественного царства природы.

В последние годы, в связи с деятельностью межправительственных институтов на территории Европейского Союза особую остроту и актуальность приобрел вопрос о правах человека и соответствующих правозащитных нормах в законодательстве. Процесс, начавшийся в 1948 г. с принятия Всеобщей декларации прав человека, продолжившийся с подписанием Заключительного Акта Совещания по сотрудничеству и безопасности в Европе в 1975 г. приобретает все более широкий размах. Европейские законодатели все дальше продвигаются в толковании прав и свобод человека, все чаще бросают откровенный вызов традиционному религиозному мировоззрению. Русская Православная Церковь еще не сформулировала своей официальной позиции по вопросам прав человека, тем не менее, их разработка активно ведется в рамках международного церковно-общественного форума «Всемирный русский народный собор» и в рамках представительств Русской Церкви при европейских организациях в Брюсселе и Страсбурге. Как известно, специфика защиты прав как таковых не находит себе основы в Священном Писании. Тем не менее, и Писанию, и церковному Преданию глубоко присущи понятия справедливости, правды и достоинства человека. «Так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от руки притеснителя, не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте» (Иер.22:3). «Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис.1:17). Такая нравственная парадигма, выраженная наиболее ярко в пророческих текстах, получает свое окончательное развитие в Нагорной проповеди и социальном порядке первоначальной Церкви. Достоинство человека в библейской традиции зиждется на самом факте его сотворения по образу и подобию Божию, причем богоподобие, согласно православному пониманию, является как следствие нравственных усилий человека, действующего в синергии с Божественной волей. Напротив, в современной секулярной антропологии, достоинство определяется самим фактом существования как такового и связанных с ним «неотчуждаемых прав». Хотя, заметим, этих прав человек полностью лишается на эмбриональном уровне своего развития. Церковь, в целом, никогда не была против поиска и определения неких «общечеловеческих» норм и ценностей, особенно если это касается принципов обеспечения справедливости для наименее защищенных социальных групп: детей, стариков, инвалидов, сирот, нищих, бездомных и т.п. Но они действительно должны быть «общечеловеческими», укорененными в том числе в сознании и культуре разных народов, лежащих в основе мировых религий, исповедуемых основной частью населения планеты. В целом, они должны быть сопоставимы с тем неписанным законом совести, о котором писал апостол Павел: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим.2:14,15). На сегодня же мы имеем дело с настойчивыми попытками приверженцев крайне либерального антирелигиозного крыла философии установить тождество между своим специфическим мировоззрением и концепцией прав человека ("Права человека и нравственная ответственность". Выступление митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, на X Всемирном Русском Народном Соборе «Вера. Человек. Земля. Миссия России в XXI веке»). Епископ Иларион (Алфеев) называет это явление воинствующим секуляризмом. «Воинствующий секуляризм, - пишет епископ, - допускает право отдельных индивидуумов в рамках единой Европы исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, но не признает «легитимность религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний». Постепенно мы приходим к тому, что публичное исповедание христианской веры становится нелегитимным или общественно-порицаемым (а где-то и наказуемым), оно входит в противоречие с нормами европейского законодательства. В некотором смысле, при отсутствии четких критериев авторитетности суждений по этическим вопросам у агностиков, происходит подмена заповедей Божиих заповедями чиновников Европарламента. «И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса. Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян.4:18,19). Неотъемлемое право и обязанность христиан называть вещи своими именами, ничего не скрывая и не искажая Слова Божия. «Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким!», - говорится у пророка Исайи (Ис.5:20). Церковь, поэтому, не перестанет свидетельствовать, на основе Священного Писания и Предания, что, к примеру, воспитание детей в духе принятия гомосексуализма или уравнивания нормальных и гомосексуальных «семей» – это тяжкий грех, что аборт или искусственное прекращение жизни – то же убийство или суицид, что пропаганда беспорядочных половых связей и коммерческая эксплуатация разного рода зависимостей – преступление против Бога и человека. «Если Бога нет, то все позволено», - так писал об этом Ф.М. Достоевский. Все перечисленные явления представляют собой злоупотребление даром свободы. Отрицание и отказ от того, что считаю злом и есть проявление фундаментальной человеческой свободы. Молчаливое же принятие этого зла в современном толерантном и политкорректном обществе и есть принесение своей свободы в жертву. В Римской Империи существовало такое понятие как locus religiosus – это были места погребения, которые считались священными и неприкасаемыми. Сегодня европейские политики зачастую беспощадно расправляются с тем, что было священного в прошлом. Из всей христианской истории вспоминают почему-то только инквизицию, а то, что Церковь веками трудилась, чтобы заложить этический, культурный и интеллектуальный фундамент современной западной цивилизации – об этом вспоминать не принято. Утрачивая почтение к костям своих предков, мы также теряем понимание «священного», той области, куда не следует вторгаться. «Как обнаружилось, - пишет Ф.Фукуяма, - с культурой неограниченного индивидуализма, в которой ломка правил становится в некотором смысле единственным правилом, связаны серьезные проблемы. Общность не образуется каждый раз, когда группе людей случается взаимодействовать друг с другом; истинную общность скрепляют ценности, нормы и опыт, которые члены данной общности разделяют». Под опытом мы можем понимать и исторические корни, преемственность ценностей. А слом этих ценностей неизбежно приведет к непредсказуемым для общества последствиям, его дезинтеграции, атомизации и, в итоге, - его замене на другую, более устойчивую и жизнеспособную общественную формацию. Русская Православная Церковь недавно инициировала широкую дискуссию в обществе по проблемам справедливости и прав человека, которая будет продолжена на общеевропейском уровне в рамках 3-й Экуменической Ассамблеи в Сибиу. Сейчас также проводится работа по развитию собственного правозащитного движения, помимо традиционной широкой социально-благотворительной деятельности Церкви. В качестве руководства к действию Социальная концепция Церкви предлагает осуществлять «заботу о сохранении мирной и достойной жизни для всех людей в сочетании со стремлением к их духовному совершенству. Помимо сего, - говорится в документе, - необходимо достичь такого мироустройства, которое строилось бы на началах справедливости и равенства людей перед Богом, исключало бы подавление их воли национальными или глобальными центрами политического, экономического и информационного влияния». Немаловажно, что позиция Русской Православной Церкви нашла поддержку в широких кругах протестантских церквей России, которые в целом значительно консервативнее своих западноевропейских собратьев.